«Я уселся возле столика и стал дожидаться удобного момента, чтобы чем-нибудь полакомиться. При этом я сделал вид, что стоящие на столике закуски меня совершенно не интересуют. Тому, кто не умеет делать такой вид, лучше оставить надежду попробовать когда-либо вкусной рыбки. Хозяин поковырялся в рыбе и с недовольным лицом отложил палочки. Сидевшая напротив жена весьма добросовестно следила за движениями палочек и за движением челюстей супруга.
— А ну, дай-ка этому коту по башке, — потребовал вдруг хозяин.
— Это зачем же?
— Не важно, зачем. Стукни его.
Жена слегка шлёпнула меня ладонью по голове. Совсем не больно.
— Не мяукнул?
— Нет.
— Попробуй ещё раз.
— Сколько ни пробуй, всё одно и то же будет.
Она ещё раз шлепнула меня, но я продолжал сидеть спокойно. При всей своей проницательности я никак не мог понять, для чего это нужно. Конечно, можно было бы как-то отреагировать, если бы только знать, чего хозяин добивается. Но он просто сказал: «Дай по башке», — и тем самым поставил в тупик как жену, которая меня шлёпнула, так и меня, которого шлёпали.
Поскольку опыт дважды не принёс желаемых результатов, хозяин начал терять терпение и сказал:
— Дай ему так, чтобы он мяукнул.
— Ну и что будет? — растерянно спросила жена и опять шлёпнула меня по голове.
Вот теперь другое дело. Поняв, чего хочет хозяин, я получил возможность удовлетворить его желание. Вот почему из-за своей глупости он иногда так противен мне. Ему следовало сразу сказать, что он хочет, чтобы я мяукнул. Тогда его жене не пришлось бы шлёпать меня несколько раз, а мне не пришлось бы терпеть эти шлепки. Простой приказ «ударь!» отдается в том случае, если целью является именно удар. Ударять — это их дело, а мяукать — это моё дело.
И совершенно непростительно, добиваясь от меня мяукания, приказывать бить меня, словно в приказе об избиении предусмотрено и мяукание, которое всё-таки зависит от меня. Это неуважение к личности. Он считает котов дураками…
– А теперь скажи, — обратился хозяин к жене, — вот это самое «мяу» — это что, междометие или наречие?
– Да, да? — испуганно отозвалась жена.
– Вот это твое «да-да» — междометие или наречие? Как ты полагаешь?
– Что за глупый вопрос? Не всё ли равно?
– Нет, не всё равно. Это величайший вопрос, занимающий сейчас умы наших филологов.
– Что такое? Это мяукание кошки-то? Глупости. Разве кошки мяукают по-японски?
– В том-то и дело. В этом вся трудность. Это называется сравнительным языкознанием.
– Ну что ж, — хозяйка была умна и не интересовалась такими глупостями. — Ну, и разобрались?
– В таком важном вопросе быстро не разберёшься, — ответил хозяин, пережевывая печёную рыбу…»
«Помрачение ума у хозяина с каждым малым событием становилось всё более ярко выраженным и в конечном счёте привело к большому событию.
Поэтому, если я не расскажу сначала о самом процессе возникновения умопомрачения, вам трудно будет понять, до какой степени свихнулся мой хозяин. А если вы не поймёте, то решите, что степень умопомрачения была не так уж велика и что оно характеризовалось чисто внешними проявлениями. И если умопомрачение хозяина не будет должным образом воспето обществом, ему, хозяину, будет обидно.
Все события, описанные ниже, и большие, и малые, не делают чести хозяину, и я намерен особо подчеркнуть тот факт, что хотя события сами по себе и не делают хозяину чести, зато его умопомрачение было настоящим, ни в чём не уступающим умопомрачению поэтов. Хозяину нечем похвастаться перед другими, так восхвалим хотя бы его умопомрачение…»
«У хозяина есть привычка, — ложась спать, обязательно прихватить из кабинета книжонку на каком-то непонятном языке. Однако ещё ни разу не случалось, чтобы он прочитал в ней более двух страниц. А иногда просто положит её в головах и заснёт.
Очевидно, нет никакой надобности приносить с собой книгу, чтобы потом даже не открыть её. Но хозяин весь в этом, и сколько жена ни смеётся над ним, сколько ни уговаривает его избавиться от этой привычки, он слушать не желает.
Таким образом, хозяин берёт на себя ненужный труд ежедневно носить книги в спальню. Иногда, пожадничав, он приносит и по три, и по четыре книги сразу. А недавно несколько вечеров подряд он являлся в спальню даже с толстенным словарём Вебстера в руках.
Несомненно, это болезнь. Подобно тому, как некоторые утончённые натуры не могут заснуть, если не слышат бульканье кипящей воды в чайнике работы великого мастера Рюбундо, напоминающее шум ветра в ветвях сосен, так и хозяин ни за что не уснёт, если у его изголовья не лежит книга. Таким образом, книга для хозяина не предмет развлечения, а средство, вызывающее сон. Печатное снотворное…»
«Хозяина надлежит рассматривать как особь, родственную учёным и писателям, ибо у него есть кабинет, хотя и тесный, где он хотя и дремлет, но над трудными книгами…»
Нацумэ Сосэки, «Ваш покорный слуга кот»
#гдекультура #цитаты@gdekultura #живопись@gdekultura
